Было ей шестнадцать, девушке-украинке Зине Ляховецкой. Волосы золотистые, вьются, сама изящная, улыбчивая, хотя с детства познала горе. Шестилетнюю сироту растили бабушка и дедушка, жившие в селе Прохоры на Черниговщине.
В сентябре 1941 года только два дня и ходила Зина в девятый класс. Школу пришлось срочно переоборудовать под госпиталь... Помнит она день, когда утром шли через Прохоры отступающие наши войска, а вечером пришли немцы. Вошли без боя.
С приходом немцев жизнь переменилась. Появились полицейские, назначили старосту, начались расправы над коммунистами, разграбление колхозов. В одну ночь как-то расстреляли в селе сразу пять семей. Ребенок двухлетний забрался с испугу под кровать в одном из домов, так его там и пристрелили. Оккупанты хватали и увозили в неволю женщин, детей. Зина с подружками прятались, и всё же однажды ночью во время очередной облавы схватили и её. В товарняк — и в Германию.
Из распределительного лагеря отобрали несколько сот девушек, в числе которых была Зина, и отправили в город Андреасберг на работы. Она была поставлена в цех по сборке патронов. После баланды и куска хлеба–грязи едва доставало сил выстаивать по двенадцать–четырнадцать часов.
Невольницы умирали от истощения, болезней и вредного производства. Находились смельчаки, которые портили машины, хоть на короткое время выводя их из строя. Лишний снаряд не полетит в сторону нашего солдата. За это наказывали: лишали всю смену еды, заставляли всю ночь простаивать в лагерном дворе.
Были случаи, когда наиболее отчаянные пытались убежать из лагеря, но безуспешно: поймают, вернут и повесят. Несколько дней в назидание не снимали трупы.
Однажды ночью при погрузке ящиков с патронами в товарный состав Зина с подругой решились спрятаться в одном из вагонов. Обошлось, не проверили. До границы добраться не надеялись, но на восток всё же пытались пробраться. Думали хотя бы к крестьянам попасть, чтобы не изголодать до смерти, воздухом чистым надышаться.
Не получилось: недалеко от Берлина их схватили, отправили в тюрьму. Допросы, допросы: сознавайтесь, кто, откуда, куда шли, по чьему заданию. Двенадцать раз били на допросах. На своих ногах после таких побоев никто в камеру не приходил.
После четырех месяцев тюрьмы отправили в концентрацион ный огромный лагерь смерти Равенсбрюк. Самый страшный: в нем гитлеровцы уничтожили более 120 тысяч заключенных.. О побеге нечего и мечтать: охраняли с собаками, населенных пунктов поблизости нет, кругом болота.... Остригли наголо, надели полосатые холщовые робы без пояса, на ноги выдали деревянные колодки. Все одинаковое. Только номера на одежде разные. Все истощенные. Не люди, а обтянутые кожей скелеты. Спасло Зинаиду от верной смерти то, что попала на транспорт, где их использовали как рабочую силу.
На транспорт выбирали тех, кто был ещё в теле. В числе двух тысяч человек увезли на работу в город Генсгакен. Там был разрушен авиационный завод, цеха разместились в подвалах. Жили в таких же сырых подземельях. Зина работала в цехе промывки авиачастей. Однажды здесь произошел взрыв какой-то смеси. Стоящие поблизости стали калеками. Зина была поодаль, но тоже пострадала от кислотных паров, которыми обдало лицо, руки, ноги.
Однажды её избила немка–эсэсовка. И только потому, что попалась ей на глаза в неудобном месте: несла ящик с частями по лестнице, а та шла навстречу. Носили надзирательницы на красивом шнурке дубинки — обрезиненные палки. Вот ею они и били до бессознания.
Бои шли уже под Берлином. Пленных начали срочно эвакуировать в концлагерь Заксенгаузен. Если в прежних лагерях хоть подобием еды поддерживали жизнь лагерников, то здесь их не кормили почти месяц! Крематорий работал круглосуточно. Загружать было чем. Женщин согнали сюда тысяч 50, в мужских бараках мужчин было и того больше. Но всех не успевали уничтожать. Очередь подходила до каждого тогда, когда его одолевала немощь.
Немцы спешили замести следы преступного отношения к себе подобным. Колонны узников день и ночь двигались по никому неведомой дороге к морю, в сторону Гамбурга. В ряду четыре–пять человек, и ни шагу в сторону. Шли, поддерживая друг друга.
Скорее всего, жизнь Зиночки Ляховецкой закончилась бы через несколько дней: погрузили б на баржи — и в море, чтобы подорвать... Но на этой-то страшной дороге смерти и пришло освобождение в виде советских танков. Это был незабываемый день — 3 мая 1945 года.
Потом была долгая проверка НКВД в пересыльном лагере. После проверки набрали группу женщин, знающих немецкий язык. Подучили, выдали соответствующий документ. И стала Зинаида Мануиловна военной переводчицей.
С 1949 года Яранск — ее дом
родной. Она приехала сюда с мужем, офицером
Советской армии, участником войны,
яраничем Виктором Александровичем Дегтяревым.
Познакомились после войны в Германии
в офицерском клубе для русских. Там и
поженились в 1946-м. Место регистрации
необычное — город Берлин, консульство.
Зинаида Мануиловна знает цену жизни. Ничто не сломило ее воли и жажды жить. Еще в юности решила она, что обязательно станет учиться, и добилась-таки своего: экстерном сдала экзамены за курс педучилища, потом сразу поступила в учительский институт в Яранске.
Тридцать лет З.М.Дегтярева работала в школе. В восьмидеся том году вышла на пенсию, имея много почетных наград и звание отличника народного образования, которое получила в числе первых яранских учителей.
Лидия Горячевская,