Здесь годы юности прошли

Когда случается проходить мимо дома №14 по улице Карла Маркса, я всегда вспоминаю трудные, но счастливые годы, заполненные комсомольскими собраниями, песнями, работой на полях, удивительной дружбой, спектаклями... Вспоминаю незабвенных преподавателей, давших нам знания, научивших быть учителями, любить детей, книгу, жизнь и нашу тогда Великую Родину.

Последний выпуск педучилища. Преподаватели; второй ряд: Павлычева Р.И., Протасов Н.Н., Широков И.Н., Алексей Николаевич, Коновалов Н.С., Береснева В.А., Новоселова А.М., Кутюкова М.Н.; третий ряд: первая — Цимлякова А.Д., последний — Кузнецов Н.Н.

Шесть лет моей далекой юности прошли в стенах этого здания: с 1946 по 1950 гг. в Яранском педучилище, с 1951 по 1953 гг. — в Учительском институте.

Августовским днем 1946 года мы, в основном выпускники школ-семилеток, собраны в актовый зал на организационное собрание. Внимательно слушаем директора Николая Ивановича Курушина (после Курушина директором стал Николай Степанович Коновалов). Постепенно перезнакомились — и началась четырехлетняя интересная жизнь.

Только что закончилась Великая Отечественная война. Советских людей любил весь спасенный от фашизма мир, и мы с гордостью ощущали себя представителями победившего народа. Великая благодарность преподавателям, воспитавшим в нас патриотизм, которым живем и по сей день!

Николай Николаевич Протасов, человек высокой культуры (он заведовал учебной частью), как-то незаметно прививал навыки поведения Учителя. Учащихся он знал не только по имени, но и по отчеству, обращался к нам только на «вы». К слову сказать, все преподаватели обращались так.

Вера Александровна Береснева сумела влюбить нас в Пушкина и Лермонтова, открыла Гоголя и Толстого, Некрасова и Чехова, Маяковского и Шолохова. Произведения мы не просто «проходили», а, кажется, в них жили. Когда мы читали «Войну и мир», Анатолий Аркадьевич Головин, тогда еще просто Толя, звался нами Анатоль, Аполлинарий Глушков — Поль, Сергей Саутин — Серж, Николай Головин — Николя.

Инсценировали отрывки из «Мертвых душ» Гоголя, в совершенном восторге слушали фрагменты из оперы «Евгений Онегин». Сцену оформлял вместе с учащимися преподаватель рисования Николай Николаевич Утробин. Девичья комната, где пишет письмо Онегину Татьяна — наша обаятельная преподавательница пения Тамара Георгиевна Волкова, молодая, красивая, с роскошными темными волосами... Партию няни пела Вера Александровна, она же и режиссировала. Онегина играл преподаватель музыки (скрипка) Борис Владимирович Дождиков. Преподавал скрипку в педучилище еще и Максимилиан Владимирович Кладовиков.

Под руководством Веры Александровны в училище «Молодая гвардия» была поставлена значительно раньше, чем дошел до Яранска этот замечательный фильм. Посмотрев его, мы нашли, что наша Люба Шевцова ничуть не хуже экранной, а даже лучше, потому что дороже и роднее. Играла ее Тамара Мясникова (Тамара Георгиевна Крутовских. В студенческой среде ее ласково называли Мая). Олега — Николай Головин (к сожалению, ни Маи, ни Коли нет уже на земле). Василий Унжаков и Арсений Шустов выступали в ролях Шульги и Валько.

Второй спектакль, не менее прекрасный — «Как закалялась сталь», — режиссировала та же В.А.Береснева. В роли Павки Корчагина — Анатолий Головин, Тони Тумановой — Мая. Старательно изображал свирепого ругателя, полицейского чина, наш тихий и скромный Гена (Геннадий Петрович Ростовцев). Сцену оформлял, кажется, уже Николай Николаевич Кузнецов, а не Утробин.

Н.Н.Утробин учил нас рисованию, оформительскому искусству; сменившая его Варвара Федоровна Сунегина больше говорила о жизни художников и учила «читать» их полотна. Она же руководила постановкой пьесы Любимовой «Снежок» о негритянском мальчике. Ах, как хорош был этот спектакль!..

Мы, видевшие спектакли, участвовавшие в постановках, полюбили художественную самодеятельность и, работая потом в школах, были организаторами самодеятельности и ученической, и колхозной.

Анна Яковлевна Поварницына, награжденная орденом Ленина, всегда элегантная, одетая в строгий черный костюм и белую блузку с галстуком, эмоционально говорила об истории Руси и Советского Союза. Ее уроки были интересны.

В Ивана Николаевича Широкова, сменившего ушедшую на пенсию Анну Яковлевну, мы, и парни, и девушки, были поголовно влюблены! Математику преподавал строгий и бескомпромиссный Иван Георгиевич Пауткин, благодаря которому многие выпускники педучилища, окончив институты, стали учителями математики. Премудрости физики мы постигали с доброй Валентиной Николаевной Бересневой.

Уроки педагогики вела Раиса Ивановна Павлычева. С переводом 1-3 курсов педучилища в Советск уехала и она. Пришел Анатолий Васильевич Савиных, которому благодарны, наверное, все, кто слушал его лекции: тому, что в учительской работе нет мелочей, от почерка до костюма, научил именно он. Прошедший войну, раненый (в районном краеведческом музее экспонируется его залитый кровью комсомольский билет), он свои уроки строил на любви к Большой и малой родине, на любви к человеку честному, трудолюбивому. К счастью, Анатолий Васильевич ныне здравствует, оставаясь большим патриотом, тем советским человеком, званием которого мы так дорожили.

География тоже считалась любимым предметом. Преподаватель Алевтина Максимовна Новоселова, не имевшая своей семьи, всю душу отдавала учащимся. Почти каждый летний отпуск она посвящала поездке по стране, привозя из разных уголков Союза интересные экспонаты.

Антонина Дмитриевна Цимлякова учила анатомии и психологии. Тимофей Ильич Четвертных, влюбленный в свой предмет, старался привить такую же тягу к спорту и учащимся. Юноши и девушки занимались в секции легкой атлетики; выступая на сцене, строили красивые пирамиды. Тимофей Ильич был добр и не сердился ни на кого за розыгрыши над собой.

Сергей Саутин и Мая Мясникова.		Девушки на концерте посвященном XI съезду Комсомола.

Были в училище оркестр народных инструментов и большой хор. Сколько чудесных песен в те послевоенные годы появилось! Их мы знали благодаря Тамаре Георгиевне Волковой.

Колонна педучилища на октябрьских и майских демонстрациях шла первой. Запомнился один из майских праздников: день солнечный и теплый, демонстранты в легких платьях, а вместе с нами Тамара Георгиевна и Тимофей Ильич с аккордеонами. Кстати, на парад ходили все. Опозданий на уроки, на зарядки, не было, за редкими исключениями, а на комсомольские собрания мы приходили минут на 15 пораньше, чтобы песен попеть! А какие большие и красивые стенгазеты выпускались!

В октябре 1948 года перед окнами, на пустыре, где сажали картошку, был заложен парк имени 30-летия комсомола. Я и сейчас еще узнаю деревья, которые посадила и поливала, ради чего летом приходилось прибегать сюда раз в неделю из деревни за 30 км.

«Написано о сплошной радости, — скажет читатель, — а ведь те послевоенные годы были трудными».

Да, трудностей хватало. Во-первых, было голодно: 1946 и 1947 гг. — неурожайные. Получив утром пайку хлеба в 500 граммов (пока была карточная система), переходя из кабинета в кабинет, мы ее к концу уроков обычно съедали и ждали следующее утро. А дни, особенно весной, были так длинны...

Во-вторых, учащиеся много работали в колхозах: теребили лен, косили овес, копали картошку. Иногда заготовляли дрова для училища, вылавливали баграми из Ярани сплавляемые метровые и двухметровые чурки. Помню калоши и резиновые ботики. Сапог резиновых что-то не припоминаю. Зачастую выручали лапти...

Но главной нашей работой была, конечно, учеба, настойчивая, кропотливая. В течение семестра нас на уроках строго спрашивали, требовали конспекты, планы. Какие развернутые и глубокие сочинения научились мы писать на литературные, исторические и свободные темы!

В летнюю и зимнюю сессии экзамены сдать нужно было не ниже, чем на «4» (хорошо): с «тройками» стипендия не выдавалась. Правда, исключения предполагались и здесь: детям фронтовиков, из многодетных и бедных семей, сиротам стипендия платилась и с «тройками».

Сорок восемь лет прошло, а все помнится то счастье от учебы, песен, дружбы, чистоты помыслов, высокого душевного настроя, начисто лишенного меркантильности, зависти, злобы и недоброжелательности.

Расставаясь после выпускного вечера, мы плакали и клялись помнить друг друга, преподавателей, хранить в памяти светлые годы юности. И я храню их, и они для меня святы. Дважды, 1975 и 1985 г., выпускники педучилища сумели организовать встречи.

К сожалению, нет уже некоторых друзей, нет многих преподавателей. Живущим желаю здоровья и добра! Об ушедших скажу стихами яранской москвички, Елизаветы Петровны Роот-Николаевой:

«Перед вами, дорогие тени, —
И да будет пухом вам земля, —
Преклоняет скорбные колени
Память благодарная моя».

Мы учились на четвертом курсе педучилища, когда был первый набор в Яранский учительский институт, и первых студентов я хорошо помню. Мы же, педучилищные, разъехались на работу в районы Кировской области.

Проработав год, многие вернулись в Яранск и стали студентами института. Я после работы в Шарангском районе (он тогда входил в состав Кировской области) стала учиться на отделении русского языка и литературы.

Эти два года студенчества были тоже интересны и дороги, чувства радости и даже гордости и окрыленности, неотъемлемые от юности, жили в душе: «Вот мы дома, в Яранске, а являемся студентами, как в большом городе».

Год работы в школах не прошел даром: мы стали взрослее, необходимость больших знаний заставляла относиться к учебе с большей серьезностью.

Были в институте сильная комсомольская, профсоюзная и партийная организации, куда входили выпускники педучилища.

Старые друзья и не очень изменившийся состав преподавателей настраивали на мажорный лад.

Директором института был все тот же Н.С.Коновалов, которого сменил Ю.Н.Климов. Он же, Юрий Николаевич, читал основы марксизма и сумел сделать этот нелегкий «предмет» доступным, интересным. На семинарах у Климова студенты по-хорошему спорили. В том, что мы гордились страной, социалистической системой хозяйствования, — заслуга Юрия Николаевича. Разве мог тогда кто-то предполагать, что через 45 лет нам всеми неправдами будут усиленно навязывать капитализм?

Педагогику на всех отделениях читал Анатолий Васильевич Савиных. Безукоризненная стройность его лекций заставляла штудировать Ушинского, Макаренко.

Русский язык вели Евдокия Александровна Тресцова и Анатолий Николаевич Щепин. Выпускники Яранского учительского института отличались высокой грамотностью, где бы ни приходилось им работать. Старославянскому языку учил Всеволод Владимирович Назаретский.

Поражала эрудиция Александры Павловны Чернышевой, читавшей литературу 19 века. Казалось, что со всеми писателями, о которых говорилось, она знакома чуть ли не лично: так близки были ей они и их произведения. Близкими они стали и для нас, студентов. Те, кто слушал Александру Павловну, предпочитают классиков.

И уж кого до самозабвения любили, так это Юлия Михайловича Рабиновича! Восхищали его эрудиция, память, манеры. Читал он советскую литературу и вел практикумы по детской литературе. Зайдет, бывало, Рабинович в аудиторию просто так, студенты — за ним.

— Что? — спросит, улыбаясь.

— Мы думали, что Вы хотите что-то сказать, — отвечают и смотрят с обожанием.

В институте был большой хор, ставились превосходные концерты, посещать которые преподаватели считали своим долгом.

Смотр художественной самодеятельности литературного факультета. 1951 год.

Радовали, ничуть не удивляя, совсем не казенные отношения между преподавателями и студентами. Нет! Фамильярности и в мыслях не было! Просто были «все свои, все наши». Вот на новогоднем балу к группе оживленно разговаривающих и смеющихся преподавателей подходит студентка в костюме Беликова, с папкой «Запрещено циркуляром», достает из чехольчика карандаш и, строго глядя через очки, вносит фамилии «нарушителей» в свою папку. Кажется, ей было присуждено первое место за игру и костюм.

Яранский учительский институт готовил грамотных, воспитанных учителей, дал основательные знания: многие, «оформившись» в педагогические институты, за основу брали лекции преподавателей Яранского учительского.