Война... Как много повестей, стихов, песен посвящено этой теме! Невольно вспоминаются имена К. Симонова, В. Астафьева, Ю. Друниной, Б. Васильева. Я прочла немало книг о войне, запомнила имена их героев. Все события переживала вместе с ними, плакала, реже улыбалась. Во многих произведениях война показана слишком жестокой. Может быть, она и была такой на самом деле? Мы не можем однозначно судить о войне, потому что не видели её своими глазами.
Мне иногда хочется представить себя на месте семнадцатилет них девушек, только что закончивших школу и ошарашенных ужасным известием о вторжении фашистов на территорию нашей страны. Хочется пережить их чувства, понять их психологию, узнать, почему они поступали так, а не иначе.
Я решила мысленно перенестись в те далёкие годы и стать одной из них.
Январь 1943 года.
Сегодня привезли новых раненых. Очень трудные случаи, но врачи держатся так, будто ничего особенного не происходит. Мне пока не доверяют быть ассистентом хирурга во время операций, но я всё равно своего добьюсь. Образования не хватает. Те два месяца, что я провела на курсах медсестёр, дали лишь теоретические знания. Но двухлетний опыт... Сначала наша часть располагалась вне зоны военных действий, поэтому раненых было немного. Я даже успевала работать журналисткой в местной газете, писала о том, как люди в тылу отдают последние силы для фронта, для победы.
Теперь о газете пришлось забыть. Некогда. Враг уже у Сталинграда. И эшелоны с ранеными бойцами идут днём и ночью. Время пролетает в перевязках, в размещении вновь поступивших. Теряем сутки в попытках достать медикаменты. Выздоравливающие просят написать их жёнам, сёстрам, матерям. И я пишу, пусть не всем, но хоть кому-то принесу радость, что их близкие живы. Раненые постоянно хотят пить, а воду найти сложно даже для операций. Приходится взрослых мужчин уговаривать, как маленьких, потерпеть.
Не знаю, почему не пошла на фронт. Может быть, меня бы уже давно убили и мне бы не пришлось видеть муки обречённых. Я никак не могла подумать, что это так тяжело — быть врачом.
Июнь 1943 года.
Я впервые ассистировала хирургу! А однажды врача не было и я сама делала ампутацию руки молодому солдату. На первый взгляд, это очень просто (по крайней мере, мне так казалось).
Ничего подобного. Было страшно, что человек умрёт по твоей вине... Но всё обошлось. Рана быстро затянулась. Мне, конечно, досталось от врача за самодеятельность, но с тех пор меня заменили и теперь доверяют, даже сложные случаи. Наверное, это всё-таки моё призвание — медицина. В далёком сорок первом я мечтала поступить в мединститут, стать хирургом или детским врачом. Но война, хотя и помешала мечтам, решила всё за меня. Она определила мой путь. Сейчас я даже не могу представить себя детским врачом, так не привыкла работать с малышами. Мои пациенты — солдаты, воины, но их болезни намного опаснее детских. У кого-то — ранение в голову, у кого-то — в плечо, совсем рядом с сердцем. Но любовь к жизни, небывалое чувство долга перед страной заставляют людей переносить боль и отчаяние. За долгие годы каждый из них потерял не одного товарища. Как жить с таким грузом на душе, особенно если товарищ собою защищал тебя? А у многих дома, далеко, голодные дети. А может быть, уже не дома, а где-нибудь в плену у немцев. Вот почему они так просят посылать письма родным. Но я этим уже давно не занималась. Своим последнее письмо ушло два месяца назад, и ответа нет. Как они там?
Да, сейчас намного теплее, чем зимой. В конце февраля я сама была пациенткой доктора, болела воспалением лёгких, потому что не хватало одежды. Но я боролась с болезнью, мне просто нельзя было умереть. В военное время это недопустимо. Кто займётся ранеными?
Больше не хочу на фронт. На войне нет никакой романтики. Какая может быть романтика, когда тысячи людей каждый день гибнут в бою, когда помочь им уже нельзя! Это мальчишки мечтают геройски погибнуть, но, как только они попадают на поля сражений, надежды на славу и вечную память теряют смысл. Главное — жить и бороться. А смертью ты никому не поможешь, только врагу.
Декабрь 1943 года.
Совсем недавно к нам приезжали артисты! После их выступления в госпитале поселился особый дух, дух единства. Способные передвигаться раненые приносили еду другим, читали им книги вслух, сочиняли хором письма родственникам. Кто-то пел песни, декламировал стихи. И никто не сдавался! Пока в нашей стране звучат стихи Есенина, Тютчева, Пушкина, Лермонтова, пока льются песни о Родине, доме, любимых, — мы живём, живёт Россия!
Война скоро кончится, обязательно кончится. И всё будет хорошо... А мне сегодня двадцать лет. Не верится, что дожила. У меня в подчинении находятся солдаты, которые гораздо старше меня. А кто-то и молод, но уже седой и с потускневшими глазами. Как война меняет людей! И я изменилась. Исчезли страх и жалость, я превратилась в машину по отрезанию кусков человеческого тела. Хотя нет, страх остался. Мне становится очень страшно, когда я вижу улыбку одного раненого офицера. Неужели это любовь? Я думала, на войне нет места для этого чувства. Может быть, он возьмёт меня с собой на фронт? И я пойду, пойду за ним хоть на край света!»
Так и случилось. Лиза узнала, что такое окопы, грязь, портянки и сапоги, операции в антисанитарных условиях. Ей удалось спасти многих, но не себя. В сорок четвёртом она погибла, так и не дождавшись Победы...
Лидия Щеглова,