Пока ещё были живы старики, женщины, взрослые свидетели событий военных лет, собираясь, бывало, вместе, они всегда вспоминали, как жили здесь, вдали от фронта, в деревнях яранских, вятских... Как в наших деревнях Большой Груздовник, Бурдино, Щеглы, Кожи, Тутки ждали и боялись прихода почтальона Татьяны Яковлевны Королёвой! Боялись, потому что после её прихода тут же в каком-нибудь доме раздавался рёв... Значит, опять принесла похоронку. А погибших только в нашей деревне Большой Груздовник было 28. И то же — в каждой деревне, почти в каждой семье.
Как войну пережили люди? — без хлеба, без соли...
Памятник надо поставить корове: многих она спасла от смерти. Хотя и сдавали молоко государству, так хоть обрат ели... Рано весной, как можно раньше, выходили на картофелище целыми семьями, собирали картошку на крахмал и пекли «тошнотики». Геннадий Александрович Чернобоков рассказывал о том, как ходили они с братом младшим, Юрой, и тот однажды завяз так, что выбраться самостоятельно из грязи не мог, пришлось вытаскивать. А у лаптей-то оторвались верёвки, и бедолагу вытянули босиком...
Я помню маленькие лапти.
С рассветом в школу я вставал,
И каждый раз я горько плакал,
Когда те лапти одевал.Хоть и обуться был научен,
С лаптями трудно совладать:
Я эти чёртовы онучи
Не мог как надо намотать.
Дожив до весны, радовались утром солнцу, шли за пестами, потом — за щавелем, а позднее ходили с братом Николаем серпом сжинать птичий щавель и лебеду по обочинам дорог — на лепёшки. Клеверные кашки (соцветия) собирали не просто так, свободно, а «воровски», на лугах вдоль Ярани. И не заметим, как на гору у деревни выйдет бригадир Пётро Настин и грозит кулаками: уходите, не путайте траву, а то — штраф матерям нашим.
Среди этих людей, обеспечивавших фронт и город всем необходимым, многие стали жертвами подлой войны, а не её героями. Ссылали семьи пленённых, а их было 4 миллиона 59 тысяч, да ещё около 900 тысяч бойцов и командиров Красной Армии попали в окружение и находились до окончания войны на оккупированных фашистами территориях. Для НКВД был важен один документ «на изменника» — и тогда ссылке подлежали все близкие родственни ки. Творилось беззаконие.
На предприятиях наказывали за опоздание на работу на несколько минут, а в деревнях матери, чтобы дети не пухли с голоду, несли домой несколько колосков ржи — и в суд, в лагерь, в лес. Не было дров. Возили на санках и топились сырьём из болота. Не было спичек. Чтобы растопить печь, заимствовали горящие угольки у соседей.
Было, и наверное, не только в нашей деревне (только: надо же это!) — на бабах пахали. А помнят такое многие. Вера Михайловна Пушканова, из Знаменки, бригадир той военной поры, подтвердит. Дальнее поле, к Летунам, было под клевером и лошади пахать его не смогали, падали, потому что перед весной из-за нехватки корма они в стойлах висели на верёвках. Соломенную крышу конного двора и ту скармливали. Чтобы лошадки кое-как ходили в упряжи, с боков по оглоблям ставили к ним впристяжку наших матерей. А свои усадьбы вспахивали только сами люди. Моего брата в 12 лет ставили в оглобли коренником, сшивая на шею, под чересседель ник, специальную подушку.
Сегодня нет родной деревни,
В тени берёз и тополей...
Она живёт на старых картах,
Да в детской в памяти моей.
День шестидесятилетия Победы должен стать днём всепрощения, примирения и единения всех живущих на нашей многострадальной земле. Объединить же людей могут только любовь, святой долг и ответственность за судьбу Отечества. Лишь тогда мы разорвём порочный круг недоверия и победим все трудности, как смогли отцы наши победить тогда, в 1945 году — 60 лет назад.
С праздником всех! С Днём Победы!
Ананий Веретенников.