19 октября 1973 года по аллее тогда еще молодой сосновой рощи неспеша шел человек. Среднего роста, с копной волос цвета спелой ржи, он удивительно походил внешностью на Сергея Есенина. Особенно в момент раздумья — тот же взгляд, тот же излом губ, та же затаенная грусть во всем облике. Но в этот октябрьский день вряд ли бы кто нашел след грусти в глазах Виктора Волкова. Может быть, в них была толика усталости: Виктор Федорович приболел и не очень хорошо себя чувствовал. Но он шел по сосняку, любуясь им, останавливаясь возле красавиц—сосен, чтобы прикоснуться рукой к пушистой сосновой лапке, теплому стволу. И наслаждался тишиной. А по-осеннему терпкий, с маленькой горчинкой воздух, похрустывание под ногами опавших веточек и шишек успокаивали, вызывали приятные воспоминания, добавляли очарования его уединению. Сосновая роща была тем местом в городе, где Виктор Федорович отдыхал душой. Ах, как любил ее Волков! Как знал каждую тропинку в этом чарующем уголке, каждый просвет меж юных деревьев, каждый изгиб аллей! Предчувствовал ли он, что это — их последнее свидание? Пришел ли проститься?.. Уверена, нет. В 46 лет неважное самочувствие не настораживает и не принимается в расчет — пройдет, отболит. В этом возрасте люди творческого склада, к каким принадлежал В.Ф.Волков, думают не о смерти, а о жизни — о книгах, которые обязательно выйдут в свет, о рукописях, пока не пробившихся к читателям, о сюжетах, фабулах, эпизодах будущих произведений. Взгляд писателя всегда устремлен в завтрашний день. Не прошло, не отболело. 31 октября Виктора Федоровича не стало. Он ушел до обидного рано, красивый, веселый, талантливый человек. Ушел на взлете...
В 1971 г. в Волго-Вятском книжном издательстве тиражом 50 тысяч экземпляров была издана первая книга Виктора Волкова «Замкнутый круг». Готовилась к выходу в свет вторая с условным названием «Адвокат Зимин». Были бы и третья, и четвертая — более совершенные, ибо его писательское мастерство росло, а голос становился все увереннее. Но судьба распорядилась по-своему. Волков не успел написать свои лучшие произведения. Труднодиагностируемый инфаркт остановил его сердце навсегда. Навсегда — какое горькое слово! Осень проплакала дождями над могилой Виктора Волкова уже 25 раз и скоро проплачет в 26-ой. Время бежит неумолимо. Все меньше остается в Яранске людей, знавших Виктора Федоровича, помнящих его. Все реже взгляд проходящих по центральной аллее старого городского кладбища останавливается узнавающе на скромной могиле писателя. Многие ли молодые знают, что был такой? Что единственную его книгу спустя и год, и два, и три после издания любители детективного жанра обсуждали на своих читательских конференциях, мечтая познакомиться с автором? Автор не мог откликнуться на все приглашения приехать, потому что работал адвокатом в Яранской юридической консультации и часто бывал занят. Но когда мог приезжал. И рассказывал о себе.
Он родился 17 сентября 1927 г. в семье известного в Яранске врача-окулиста Федора Ивановича Поздеева, заслуженного врача республики, искоренившего в наших краях такое распространенное некогда заболевание, как трахома, и сделавшего первую в районе операцию по удалению катаракты. Федор Иванович был специалист от Бога и преданнейший своему делу, бескорыстный человек, истовый труженик.
Мать Виктора, Ольга Николаевна, урожденная Шевелева, тоже имела самое прямое отношение к медицине: она была медсестрой. В молодые годы Ольга Николаевна училась в Петербурге на Высших женских медицинских курсах и там дружила с Ниной Гриневской, сестрой писателя Александра Грина. В домашнем архиве Поздеевых сохранились открытки, посланные Гриневской подруге в Яранск. Возможно, мальчиком Виктор брал их в руки, с трепетом ощущая пусть отдаленную, но вполне реальную связь автора «Алых парусов» с ним самим: обладая горячим сердцем и буйным воображением, легко представить себе самое невероятное.
Сына Федор Иванович и Ольга Николаевна назвали Виктором в честь ее дяди священника, возможно, тем самым желая дать мальчику жизненное напутствие: пройти отпущенный земной путь честно, с любовью к людям, добром и светом в душе. Это напутствие реализовалось в Викторе Федоровиче особенным образом.
Он жил любовью настоящей ко всему, что окружало его, будь то человек, деревце, котенок на заборе, сизый голубь на карнизе старого дома. Любовь заставляла вглядываться в мир с пристальным вниманием романтика. И она же рождала желание совершенствовать его, делать лучше, чище, достойнее. Два этих устремления вкупе с природной жизнерадостностью, оптимизмом, неиссякаемой любознательностью побудили Виктора взяться за перо.
Он почти никогда не расставался с записной книжкой. Юношей Виктор начал делать записи, внося в заветную книжку все, что поразило. Став студентом Казанского юридического института, продолжал их, фиксируя рассмешившие эпизоды, чьи-то меткие выражения, забавные фразы, объявления, а также и собственные размышления над фактом. Дневники студента Виктора Волкова необычайно любопытны. Вместе с описанием материально трудной, но веселой, где-то даже бесшабашной студенческой жизни, в них можно встретить яркие картинки из быта послевоенной Казани, написанные с юмором, сарказмом или горечью, — в зависимости от ситуации. Тут и казанская, вечно подозрительная «Воронья слободка», и тесный еврейский мирок со своими традициями, жизненным укладом, причудами, добродетелями, пороками, и шумное братство писателей, в котором далеко не всегда все слава Богу, и отрешенный от высоких идей мир улиц, площадей, дворов, магазинов. В Казани Волков начал публиковать свои первые юмористические рассказы. И здесь же он сделал огромное количество зарисовок, которые впоследствии могли лечь в основу не только рассказов, но и повестей.
— Виктор с чем встречался, о том и писал, но все по-своему переиначивал. Что-то добавлял, убавлял, приукрашивал, чтобы было посмешнее. Он сам часто шутил, смеялся. И радовался, когда смеялись другие, — вспоминает его жена Нина Ивановна Поздеева. Она в то время тоже училась там, но в другом институте. Кстати, и поженились они именно в Казани.
После окончания института путь начинающего писателя и начинающего юриста лежал на юг республики, на станции Нурлат, что недалеко от Тольятти. Ему предстояло работать адвокатом. Вряд ли он выбрал профессию адвоката сам. Тогда выпускников юридических вузов не спрашивали, в какой области юриспруденции они хотели бы проявить себя, — должны поехать по распределению и всё тут. Но работа адвоката привлекала Волкова, недаром же он посвятил ей себя. И она давала ему новые сюжеты, новую пищу для размышлений, новые яркие наблюдения, питая его творчество.
Конечно, поступив учиться, к примеру, в институт имени Горького, который, как известно, готовит профессиональных литераторов, Виктор Волков быстрее сформировался бы как писатель. Совмещая творчество с адвокатурой, он долго шел к вершинам литературного мастерства, да так и не покорил эти вершины, не успел, остался на подступах к ним. Однако именно профессия определила его как автора детективного жанра и стала решающей в выборе тем его главных произведений — повестей «Замкнутый круг» и «Адвокат Зимин».
Но сначала Виктор Федорович создал множество остроумных, веселых юмористических рассказов. Он даже намеревался издать их отдельной книгой. «Следует помочь автору, впервые выступающему в таком трудном жанре, как сатира и юмор, устранить недоделки и издать сборник, который, есть основания надеяться, будет хорошо встречен читателями», — написал по этому поводу рецензент Волго-Вятского книжного издательства М.Ардашев в ноябре 1965 г. До середины 1967 г. Волков настойчиво и вдохновенно доводил свои рассказы и юморески до совершенства, следуя советам Ардашева. Даже дополнил рукопись пятью новыми рассказами. И все же прав был кировский писатель Лев Лубнин, говоря: «Спрос на смех у читателя огромен. Но спрос этот удовлетворяется очень плохо, от случая к случаю. Смешное выбрасывается на книжный рынок прямо-таки гомеопатическими дозами... Рецензенты и критики-профессионалы ставят на пути юмориста надолбы, бьют по нему тяжелыми снарядами... Частенько смеха побаиваются, стараются его присушить, осерьезнить, причесать». С этим и столкнулся Волков воочию. «Пробить» сборник в печать ему не удалось. Он не обладал большой пробивной силой, как, впрочем, и многие действительно талантливые люди, ибо литаратурный талант и скромность всегда идут рядом. Зато рассказы Виктора Волкова часто печатались в различных газетах — «Кировской правде», «Комсомольском племени», в некоторых московских изданиях, а также в журналах «Чаян» (Казань) и «Пачемыш» (Йошкар-Ола). Особенно тесно он сотрудничал с «Пачемышем». Кировская область не имела своего сатирического журнала, а «Пачемыш» был ближайшим к Яранску изданием подобного рода, и Виктор Федорович всегда мог легко связаться с редакцией. Марийская «Оса» охотно предоставляла Волкову свои страницы. А вот сотрудничество писателя со всесоюзным «Крокодилом» далеко не зашло. Он увлекся более объемной прозой, стал работать над созданием повестей, и эта работа требовала огромной самоотдачи, захватывала целиком, без остатка.
Прежде чем книга (любая) будет издана, она неминуемо пройдет через множественные барьеры. Ее не раз обсудят сначала в областной писательской организации, потом непосредственно в издательстве. Будут писаться рецензии, выдаваться рекомендации. Скрупулезному анализу подвергнется каждый лист и каждое слово представленной рукописи. И у всех, кто подержит ее в руках, сложится собственное мнение, а вместе с ним и собственные несогласия с автором. Одному рецензенту покажется, что «положительные персонажи малоактуальны», другому не понравится язык героев, третьему придутся не по вкусу отдельные эпизоды. И доработка рукописи будет идти месяцами. Книгу уже включат в план издательства, а отдельные места в ней все еще будут переписываться.
Повесть «Шофер такси», впоследствии получившая другое название — «Замкнутый круг», была полностью готова и предложена Волковым журналу «Юность» в августе 1967 г. Там её не приняли — не подошла. Журналу «Волга» она не подошла тоже. «Вещи такого рода читаются гораздо охотнее, чем принимаются издательством», — честно написала Виктору Федоровичу литературный редактор «Волги» О.Авдеева. Но Волков не сложил рук. Убежденный в том, что повесть актуальна и своевременна, он трижды переписывал ее, добиваясь четкого звучания темы, полного раскрытия образов действующих лиц, динамичности развития сюжета. И достиг цели — Волго-Вятское книжное издательство приняло его творческую заявку, включило книгу в свой рабочий план, и она пришла к читателям, позволив им поставить имя Виктора Волкова в один ряд с именами маститых детективщиков — Овалова, Адамова.
Иначе сложилась судьба второй повести Виктора Федоровича, изначально названной писателем «Человек свободной профессии», затем носившей название «Адвокат Зимин». Хотя рецензенты и отмечали, что «в новой рукописи своеобразие и особенности авторского подхода к детективному сюжету выявляются очевиднее», а рука писателя стала тверже, уверенней, подготовка повести к изданию надолго затянулось. «Благодетели! Отцы! Явите Божественную милость, услышьте глас вопиющего в пустыне, начните обсуждение!» — обращался Волков с шутливой мольбой и глубокой внутренней тревогой в областную писательскую организацию. Но она по каким-то причинам не спешила, отделывалась коротенькими, не устраивающими Виктора Федоровича аннотациями. Наконец писатели собрались, приступили к обсуждению повести и... прервались, отложили разговор. «Книга состоится», — успокаивал его в письме Лев Лубнин и дружески упрекал Волкова в том, что он ушел с худсовета, не настояв на продолжении обсуждения. Чего уж там случилось, неизвестно. Но совершенно очевидно, что Виктор Федорович был сильно расстроен проволочками. И может быть, уже тогда сердце его начало давать сбои.
При жизни автора книга не вышла в свет, несмотря на то, что была включена в план издательства. Тем более не вышла и после его смерти. Рукопись долго лежала без движения в Волго-Вятском издательстве. В конце концов Нине Ивановне Поздеевой посоветовали забрать ее, дабы она не запропала в издательских стенах или кто-либо не воспользовался ее фрагментами. Наверное, бывает и такое...
Так получилось, что последнюю повесть Виктора Волкова прочитали немногие. Возможно, когда-нибудь она и дойдет до массового читателя. Хочется, чтобы дошла, ибо это — не сегодняшний кровавый боевик мелкого литературного пошиба, который способен породить в читателе либо страх за собственную жизнь и полное неверие в правосудие, либо агрессивность и чувство вседозволенности. Она зовет к раздумьям над вечными проблемами — гражданского долга, любви истинной и фальшивой, совести, порядочности, принципиальности, человеческого достоинства и всем тем, что глубоко, искренне волновало автора. Как человека, жившего любовью настоящей.
Галина Ермолина,