Софья Григорьева

Об авторе

Софья Михайловна Григорьева (Краева) родилась в 1941 году в деревне Голчино Кугушергского с/с. Закончила 2-ю среднюю школу города Яранска. В Иркутском университете получила специальность геолога. Более двадцати лет отдала этой профессии, пешком меряла Сибирь–матушку. Некоторое время работала в редакционно-издательском отделе Красноярского университета. С 1995 года работает в газете «КоМок» литературным сотрудником.

Солдатки

Вновь сверну я с дороги непройденной
В детство, в прошлое, в отчий дом.
Там, на маленькой улочке родины
Встречу вновь постаревших мадонн.

Правда, так никогда их не звали,
Звали: «Бабы! Бери топоры!»
По-старушечьи, тяжко ступали
Наши мамы военной поры.

Дуня Колиха, Маня Володиха
(При замужестве им, как завет,
Имя суженых — сильных, молоденьких,
По старинке давалось на век).

И они его верно носили.
С ним пахали, кололи, гребли,
По погибшим своим голосили,
Поднимались, шатаясь, с земли.

Я отца, я беду — не запомнила.
Как и не было страшной беды.
В нашем доме под крышей соломенной,
Где оладушки — из лебеды.

Лишь разлуку познавшая, взрослая,
Я постигнуть могу: в двадцать два
Стала мама–жена из Прошлого
В настоящем мама–вдова.

Эта боль притупляется вроде бы
(Ведь за дальнею далью война) —
А окликните: «Маня Володиха!» —
Вот и вспомнит Володю она.

Та же речка, и луг, и околица,
Так же ходит–волнуется рожь.
Только бабкой зовут Дуню Колиху.
Внук на Колю до боли похож!

Мне полынною горечью дышится
И у памяти в горькой цепи
Стынет лучшая мама — Мишиха —
Перед братской могилой в степи.

Пусть вам сердце сегодня и в будущем
Милосердной печалью щемит.
Наши мамы, не вы ли будите
Память мира о спасших мир?..

Ярань

Я ранью огневою
Пройдусь по-над рекой,
Я ранена тобою,
Яранью дорогой.

Хранила в сердце свято,
Где сколько ни жила:
Я маленькой когда-то,
А ты — большой была.

Сто длинных, полноводных,
Широких рек могу
Навспоминать сегодня
На отчем берегу.

Ярань, скажи на милость,
Не в том ли все дела:
Сравненье изменилось —
Ты стала так мала?!

В чужом пиру похмелье...
У ног через года
Непрошеные мели,
Нечистая вода.

Спрос с земляков–землячек
Какой? Заилит дрянь.
А я легко заплачу:
Прости–прощай Ярань.

* * *

Нам совсем не уйти из детства.
Будет тридцать, и сорок, и дальше —
Вдруг воробышек дальней весточкой
На мохнатую сядет варежку.

Вдруг погладит повинную голову
Так, как мама давно, жалея —
И заплакать захочется в голос:
Только в детстве плакать умеют...

Куда

Где свои песни я ни пою,
Где ни гремят мои поезда —
Ты все течешь через жизнь мою,
Речка Куда, речка Куда.

То ли вопрос, то ли ответ,
Может быть радость, может — беда.
Ты как моя родовая ветвь,
Речка Куда, речка Куда.

Плесы, пороги, омуты — пусть
Жизнь, как река, принесет мне в дар.
Может быть, я к тебе не вернусь,
Речка Куда, речка Куда...

Только бы верить в добрый знак,
Только б светилось имя–звезда.
Только бы мне вовек не узнать
Про нетебя, про никуда...

Городок на Ярани

О, мой Яранск, не увидеть за далью
В массе столиц, городов, городков.
Мне написали из школы недавно:
«Не забывайте своих земляков».

Может, почудился легкий укор мне?
Да, улетели в распахнутый мир,
Да, в новых землях пустили мы корни,
Да, породнились с чужими людьми.

Да, ритм столетья, трясина текучки,
Да, обстоятельства... тысяча «да»...
Но через годы, и горы, и тучи
К городу Детства идут поезда.

Там у окошек бессонные мамы,
Там горизонты щемяще чисты,
Там в переулках светло и упрямо
Бродят мои голубые мечты.

Школьный звонок там без умолку звонок,
Ярко свеченье берез на заре,
Там я встречаю знакомых девчонок,
То ли подруг, то ли их дочерей.

Родина

Дочка–первоклассница —
Капельки на лбу —
Пишет строки ясные:
«Я тебя люблю,

Дорогая Родина,
Светлые края!»
Улыбнусь растроганно:
Девочка моя!

Что за строчкой легкою
Видится тебе:
Бабушка далекая?
Колоски в гербе?

Стрелы просек ровные,
Горный перевал,
Что командировкою
Папа называл?

Звезды над Тунгускою?
Теплый цвет костров?
С добротою русскою
Эвенкийский кров?

Прошлое? Грядущее?
Тишина? Гроза?
Дочка! Как ты думаешь
Это все сказать?!

Свет в глазах–смородинках
И серьезный тон:
«Знаешь, мама, Родина —
Наш огромный дом».

. . . . . . . . . .

Дочка–пятикурсница —
Капельки на лбу —
Над дипломом мучится
Надо бы «Люблю

Дорогую Родину —
Светлые края...»
Только это пройдено,
Девочка моя.

Та посылка — ложная —
Про родимый дом.
Новое, тревожное
Время за окном.

Грузия, Молдавия,
Латвия, Литва...
По-иному, давние
Слышатся слова.

Дальних зарев отсветы
И набатный гуд,
Пуль полеты–посвисты,
Беженцы бегут...

От бессилья горестно.
Кто нам объяснит,
Как на смену гордости
Заступает стыд?

Предано и продано...
Дочка, извини,
Не пиши про Родину,
Тему измени.

* * *

И оно вернулось домой.
Шлепнул штамп бесстрастный почтамт:
«Не востребовано». Бог мой!
Как узнать, что случилось там?

Лился мне в раскрытую горсть
Писем розово-теплый свет.
Это было гордость и горесть.
Это было. Но больше нет.

Как же дальше мне жить, почтамт?!
Научи, подскажи, мой Бог!
Эта истина так проста:
Не востребована любовь...

Автографы

В веселых поисках поэмы,
Покинув звон и яркость улиц,
На тихом школьном чердаке мы
Вдруг на автографы наткнулись:
«Родная школа, до свиданья!
Десятый «А» — прекрасный, юный —
Здесь расписался в знак прощанья.
Ночь. Двадцать первое июня.
И год...» Мы вздрогнем: сорок первый!
И в грудь толкнут скупые строки.
И стыд хлестнет за поиск перлов,
И станет холодно и строго.
Мальчишки, мальчики, ребята!
Мы к вам протянемся сердцами!
Какими были вы когда-то —
Не в вуз ушедшие, а в пламя?
Вам размотала жизнь под ноги —
Выпускникам, абитуриентам —
Не ленты лекций, а дороги,
Истерзанные, злые ленты...
Девчонки, девочки, девчата!
Из ваших классов, с ваших улиц
Сквозь годы сверстницы кричат вам:
«Надеемся, что вы вернулись!
Что ваша юность повторится!»
Внизу шли женщины, мужчины...
И, на простые глядя лица,
Молились мы на их морщины.